Чтобы было понятно, за какими печеньками нас повез Госдеп (о, да, это самая распространенная штука в комментариях, наряду с инструкциями и зарплатой), просто перечислю встречи, которые у нас тут были. Забегая вперед, скажу, что все это, вне зависимости от уровня и качества наших визави, очень интересно и полезно. Даже мы, люди, варящиеся в информации, зачастую представляли себе американскую политику, общественно-политическую жизнь и СМИ, мягко говоря, немного иначе. И эта поездка дала мне больше представления о предмете, чем многие годы на информационных лентах.
Про Саманту Пауэр и Джесси Айзенгера из расследовательской НКО Pro Publica я уже писал. Кроме того встречались с изданиями Slate.com, Salon.com, были в редакции Wall Street Journal,
Комитете Защиты Журналистов, несколько встреч с представителями Госдепартамента
(кстати, знаете, как выглядит типичный коридор Госдепа? Вот так бедненько, отличают их по цвету полосы под потолком)
и другими чиновниками. Главная тема: состояние свободы слова вообще и в интернете в частности.
Была пара вещей, которые не то чтобы расстроили или разочаровали, но, скажем так, озадачили. Например, я почему-то был уверен, что Комитет Защиты Журналистов
— это такие активные и оперативные ребята, а увидел можно сказать бюрократическую структуру с неплохим офисом на Манхэттене. Возможно, это именно то, что нужно для мониторинга нарушения прав журналистов в мире и обнародования заявлений, тогда претензии к моим завышенным ожиданиям.
Но вот что реально поставило в тупик, так это то, что в Совете Национальной Безопасности США, что квартирует в этом прекрасном здании
это в комплексе Белого Дома, который совсем рядом
и где вы запросто можете встретить, например, Джона Кэрри.
Так вот, где-то в этой местности еще вероятнее, чем Кэрри, вы встретите некомпетентного сотрудника. Ну, не то, чтобы совсем некомпетентного (в конце концов, кто я такой, чтобы судить об этом), но такого, который будет выглядеть беспомощным при встрече с российским журналистами. Не какими-нибудь специально подготовленными троллями, а обычными моими коллегами, которые задают нормальные профессиональные вопросы. Вот нам на такого свезло. Не буду называть имя чиновника, которое вам все равно ничего не скажет, но диалог с ним постараюсь передать как можно точнее. Свое небольшое выступление он начал с того, что рассказал нам о российской пропаганде. Надо понимать, что он говорил не о том, что мы потребляем сами, а о том, чем угощаем соседей и партнеров, нашем знаменитом экспорте, типа Russia Today. Блеснул не своей цитатой о том, что информационная война превращается в войну с информацией. Назвал ресурсы, которые бросает в эту топку Россия значительными. Мы, конечно, были поражены открывшейся правдой, но все же нашли силы задать пару вопросов.
Спрашиваем, а каков реальный ущерб от пропаганды? Не знаю, отвечает, мы не измеряли. Так чего тогда переживать, если ущерба нет, может RT не смотрит никто, да и ладно? Нет, есть ощутимое влияние пропаганды в странах бывшего СССР и Восточной Европы. То есть, можно сказать, что Россия выигрывает информационную войну? Я бы так не сказал, другие страны сопротивляются. А могли бы вы оценить влияние RT в США? Не знаю, я не видел цифры. Не могу тщательно говорить об их влиянии, надо посмотреть исследования, Думаю, что создается дезинформация путем аккуратного слияния правды и лжи ДА ЛАДНО!!!
И дальше так всю дорогу, то инструментов нет, то исследования не посмотрел. Мы привыкли, что чиновники, особенно дипломаты, мастерски увиливают от вопросов, льют воду, пытаются перевести тему, но при этом они хотя бы делают вид, что они в курсе происходящего.
Если откинуть конспирологическую теорию, что нам специально выкатили столь качественного собеседника, чтобы усыпить бдительность противника, то российская пропаганда может не беспокоиться. Такие враги помогут лучше любых друзей.
Вполне возможно, у этого конкретного чиновника не слишком большой опыт общения с журналистами, в том числе из России. В этом случаем можно поучиться у Марка Тонера,
официального представителя Госдепа. Этот человек пришел на смену легендарной Джейн Псаки, он в ЕЖЕДНЕВНОМ режиме проводит брифинги для прессы. Вот сокращенный транскрипт нашей с ним встречи в виде интервью. Можно соглашаться с Марком или нет, но жалко он ни в коем случае не выглядит, какие бы вопросы ни поступали.
— Когда мы говорили с представителем Pro Publica, он ждаловался, что администрация Обамы ужесточила санкции к тем чиновникам, которые допускают утечки, что по его мнению, препятствует расследованиям. Что вы ему можете ответить?
— В США большие возможности для разного рода расследований. Можем целый день соприть об источника информации внутри правительственных структур. Но вспомните Эдварда Сноудена. Мы считаем, что он не является никаким правдолюбцем. Он намеренно слил разведданные. То же касается и истории с Викиликс. Когда нашлись те, кто говорил: а пусть все данные посольств будут открытыми. Хороший ответ на это дала Хиллари Клинтон, когда была госсекретарем: в любой сфере существуют закрытые зоны, защита информации.
— Будут ли применяться новые санкции из-за Савченко?
Нет. Но мы считаем, что ее несправедливо судят. Мы должны наблюдать за судебным процессом и когда он дойдет до конца, делать какие-то выводы. Что касается тех санкции, которые уже введены, они могут быть сняты только, если будут реализованы минские соглашения и возвращен Крым.
— Все страны в той или иной мере применяют политику двойных стандартов. Кажется, США не исключение: вы говорите, что на Донбассе действуют сепаратисты и, в то же время признаете Косово.
Мы, в отличие от России с Донбассом, не предоставляли военной поддержки косоварам. Мы считаем, военная поддержка сепаратистов на Украине со стороны России является совершенно открытой. И мы считаем это нарушением суверенитета Украины. Если у народа того или иного региона возникает ряд требований, они должны работать в правовом поле.
— Как тогда быть с туркоманами в Сирии, которым очевидно помогает Турция, но США при этом их не осуждают?
У нас нет данных, что Турция поставляет военную помощь туркоманам. Сирия еще до прекращения огня была государством в состоянии свободного падения. Давайте уточним роль США. Мы концентрировали свои усилия для одной задачи — для победы над ИГИЛ. Мы не прилагали усилий для борьбы с Асадом, по меньшей мере, не бомбили. Мы, например, поддерживаем курдов, которые эффективно борются с ИГИЛ, но при этом конфликтуют с Турцией. Я как дипломат нахожу в этом силу дипломатии. Никто не может диктовать другим странам, как поступать. Возвращаясь к туркоманам, там сложнейшая ситуация в Сирии и, что касается Турции, то, если Турция простреливает территорию Сирии, то это непродуктивно в плане прекращения огня. То же касается и сирийских групп, включая туркоманов или курдов.
— Как насчет покупки нефти Турцией у ИГИЛа?
Были сообщения, но нам кажется, что это не подкреплено фактами. Наши разведданные говорят, что когда ИГИЛ добывают нефть, то они немедленно продают ее различным предприятиям внутри Сирии, включая режим Асада. Есть ли какая-то контрабанда? Да конечно. Всем, у кого есть граница, всем приходится иметь с этим дело, но я не верю, что турецкое правительство к этому причастно.
— Как вы думаете, есть ли возможность новой перезагрузки в отношениях между Россией и США?
Сейчас очень сложные отношения между странами. Последние несколько лет, и в основном из-за Украины.Фундаментальные разногласия из-за того, что там произошло и проявилось. Керри и Лавров еженедельно разговаривают, была создана контактная группа по Сирии, она приобрела влияние. Мы можем решить вопрос на Украине и плодотворно работать над другими вопросами. Никогда не хотел бы увидеть неправильное восприятие, которое могло бы привести к глубинному непониманию между сторонами. Всегда можем находить области , где мы можем совместно работать.
Когда очерняют США, меня беспокоит, что появится поколение, которое будет не доверять Америке. Нам всегда нужно продолжать работать с народом России, для нас важно поддерживать эти связи. Пару лет назад был случай. Программа Flex была закрыта по нескольким причинам по инициативе правительства России. Школьников старших классов из России привозили, они жили в американских семьях, они видели, и хорошее, и плохое. Это был отличный опыт для молодых людей, которые могли узнать американскую культуру и такие вещи должны продолжаться
— Несколько слов о ценностях высокого порядка, которыми объясняется внешняя политика США. Какие, например, национальные интересы у США могут быть на Украине?
Наша поддержка касается прав человека, поддержки демократии. В свое время, после Второй мировой войны мы выделили на Европу огромные ресурсы, это был план Маршалла. Из этого выросли сильные институты и демократические правительства. Нам не кажется, что в каждой стране должна быть Джефферсоновская демократия. Важно, чтобы страны были стабильными партнерами. Если они демократические, они более стабильные. Арабская весна тому подтверждение — диктаторские режимы в один прекрасный момент оказались совсем не такими крепкими, как это казалось. Необходимы правительства, которые отвечают чаяниям людей. Демократия, не обязательно наша форма демократии, является тем что отвечает чаяниям людей. В центре нашей внешней политики лежит то, что может принести мир и улучшение благосостояния, благодаря демократическим реформам.
Украинский кризис был вызван решение народа Украины укреплять связи в ЕС. Украине не предлагалось членов в ЕС или в НАТО, они хотели сблизиться. Страна должна иметь возможность следовать своему пути. Мы верим, что это не игра. Если Украина хочет более близкие отношения с ЕС она не должна делать за счет отношений с России.
