у нас тут довольно часто звучат произведения сатирические, но вовсе не обязательно. Наш давний замечательный автор Екатерина Чевкина даже опасалось, что ее произведение — неформатное. Очень даже форматное
С Кременчугом, где на минувшей неделе российская ракета попала в торговый центр, у Екатерины связан кусок жизни. Хутор, где жила мама мужа, был в Кременчугском районе, мы, пишет наш автор, туда ездили в отпуск каждое лето и «скуплялись», як кажуть, у Кременчуцi.
Кременчугский базар, где под марлечкой творог и сало,
Голубые прилавки и желтой горой абрикосы,
Мы — огромным семейством, и лет мне хотя и немало,
Но значительно меньше, чем нынче (отставить вопросы).
И бездонное небо, где птица незнамая вьется,
И такая жара так прозрачна, светла и красива,
Кременчугский базар и в киоске холодное пиво,
Но уже ничего никогда никуда не вернется.
Шло семейство на убыль – кто умер, кто убыл, как не был,
А базар себе жил посредине роскошного лета
Абрикос и черешня, и сало, и пиво, и небо —
Из которого неба обрушится наша ракета.
Прилетит, истребляя, паля, убивая, калеча,
Полыхая огнем в голубом этом летнем и белом.
И стою я тогдашняя, дар потерявшая речи,
И не зная, что молвить, во времени движусь навстречу,
Как во сне, не умея ни словом ответить, ни делом.
—
Ирина
«Обессердечивание»
Раз, два, три, четыре, пять – сердце вышло умирать.
Потихоньку, по кусочку – как измерить, посчитать?
Вот в крови лежит девчонка, ей едва ли было пять –
Это сколько будет сердца — 18-я часть?
Вот дымится чья-то хата, вон подстрелен чей-то сын –
Это 7 долей? 16? 0.12 из 6-и?
Или в сердце всё слоями?
Первый слой — любовь к себе?
К маме, папе, тете Кате,
К Лешке, к Ане и к тебе?
Ветер в поле, солнце в небе, запах улиц и сады
В кровь разбитые коленки, поцелуи и цветы,
Город детства, погремушки, лето, море, Млечный путь —
Облака, гроза и это «Сашка, шапку не забудь!»
Детский смех, твои ладони, и качели во дворе:
все срывает слой за слоем новояз в чужой войне.
Человечество, природа, красота спасает мир,
Не убий – убийство плохо…
Ну а если? Да кабы?..
Это ведь не мы напали. Это все они себя.
Это рок, несчастный случай,
Фатум, бес или судьба.
Был, видать, приказ получен,
Там разведка – все дела,
Наше дело-то маленько –
Им виднее из Кремля.
Богу – божье, а солдатам – по окопам помирать.
Голова не поспевает их безумства оправдать.
Слой за слоем мое сердце раздевают донага
И без боя погибает изнутри моя страна.
Под конец там просто мышца. Кровь качает? – Хорошо.
Эту мышцу я на блюде своей родине крошу.
Человечность. Мир. Свобода.
Беспредельность.
Млечный путь.
Юность.
Митино.
Суббота.
Сны. Твой голос.
Мама.
Суть.
Как я? Где я? Почему я?
И зачем я?
Что я?
Кто?
Стук, удар, и свист ракеты… Сжало так — что не вздохнуть.
Потерпи, грудная мышца, – скоро сможешь отдохнуть.
——
На этой неделе широко обсуждалось интервью директора Эрмитажа Михаила Пиотровского Российской газете, в котором он растерял не только образ человека большой культуры, но и просто человеческий облик. Среди прочего, он заявил, что Россия «совершает великие глобальные преобразования», «с одной стороны, война
— это кровь и убийство, а с другой — самоутверждение людей, самоутверждение нации.»
Юрий Краснов
НУ, ПОГОДИ!
Искусство требовало жертв:
Михал Борисыч Пиотровский
По карте ползал жопой вверх — (задом вверх)*
Ни дать, ни взять — стратег кремлёвский.
Слюнявя красный карандаш,
Немецкий, но довольно старый,
Он намечал, поймав кураж,
Объекты будущих ударов.
Вот краеведческий музей
И рядом памятник Бандере —
Отметил крестиком как цель
Для наших славных «Искандеров».
А вот в Одессе старый дом,
Где Пушкин побывал когда-то;
Его «Калибрами» снесём —
Вдруг там засела база НАТО?
Пометим Бабий Яр — пускай
Печальней места нет на свете —
Заденем, как бы невзначай,
Высокоточною ракетой.
Нехай на траурной плите
Оставит мёртвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.
В ИрпЕне танковым огнём
Мы приведём туземцев в чувство —
Потом по-братски принесём
Им наше русское искусство.
Вот вам картина 6 на 7,
На ней радушные солдаты,
Почти не пьяные совсем,
Освобождают ваши хаты.
А вот Ильич, взмахнув рукой,
Указывает верный путь,
Чтоб вы на запад — ни ногой,
Лишь на восток куда-нибудь.
Мы много Лениных везём —
Есть в гипсе, в бронзе, есть в граните —
Их в каждом городе воткнём,
Хотите вы, иль не хотите.
А это что? Какой-то театр?
А вдруг там спрятались нацисты?
Ударим бомбой, чтоб заряд
Был килограмм хотя бы 300.
… Так наш стратег-востоковед
Дополз до западной границы
И в жажде будущих побед
Уже на смог остановиться.
Зачем там Прадо, Лувр, Версаль,
Где неродные нам сюжеты —
Ну, погоди! И в эту даль
Достанут русские ракеты!
Мы в каждый западный музей
Повесим строго по закону
Духовных трёх богатырей
В ответ на козни Пентагона.
Кто тут ГергИева послал?
Пошто обидели артиста?
Сейчас как высадим десант —
Полюбите Россию быстро!
Зачем вам АBBА, Queen, Мальмстин —
У них нет песен про Победу;
А мы ШнурОм вас угостим —
Отсель грозить мы будем шведу!
(Он из оранжевых штанов
Достанет инструмент потёртый,
И вы значение всех слов
Без переводчика поймёте.)**
… Тянул по карте красный след
Старательный холуй кремлёвский,
Что в прошлом был востоковед —
Михал Борисыч Пиотровский.
—
Среди наших авторов сегодня есть и дебютант.
И. Ничей Подражанеи Маяковскому
Подражание Маяковскому
Оковы рабов
Опадают листвой —
Сухой, ненужной,
вчерашней
Краснеет кожею
Паспорт мой
Стыдится
страны своей страшной
Пламенем гнева
Горит за неё
Потеряв
свой смысл и значение —
И в прах рассыпается
А воронье
Прочит нам всем
отмщение
Нелепы, бессмысленны
И пусты
Речи
новоиспечённого
Царька-беспредельщика
Погоста кресты
Ждут каждого заключённого
Каков поп —
Таков и приход
Тюрьма на одну шестую
Земли…
Заглатывает народ
За народом,
штыком рисуя
Клеймо
Чтоб не помнил
Иван родства
Чтобы плыл
В угаре
Пьяном
Не замечая
Убийств,
Воровства,
И никаких
иных
Изъянов
Чтоб видел
Врага
И верил
В царя
И в пекло
Шагал смело
Чтоб голову сложил,
Говоря:
Не за зря
А за правое дело!
Но, знаете что,
Товарищ царь!
Мой паспорт
Горит от гнева
Про таких
Как Вы
Говорили встарь:
«Что за тварь
Забралась в наш невод?!»
Не то трупный угорь,
Не то хищный спрут,
Окружённый такими же
Гадами
Кто бы ни был ты,
Нечисть,
Не место тут
Тут таким, как ты,
Не рады мы
Твое время закончилось
Истекло
Самозванцев
Тут век не долог
И Россия восстанет
Тебе назло
Да, тебе,
Мракобесья осколок
А пока
Достаю
Из широких штанин
Свою книжицу
Страны
Украденной
Тобою,
Не царь
И не гражданин
А бесовская
Тварь
И Гадина
И сжигаю оковы
Твоих рабских цепей
И смываю клеймо
С себя и с детей
И снимаю ярмо
Я — не твой
Я — ничей
Мне свобода
Господом
Дадена.
—-
На минувшей неделе Патриарх Кирилл упал, поскользнувшись на разлитой по полу святой воде во время освящения храма Петра и Февронии Муромских в Новороссийске. Это знаковое событие вдохновило нашего постоянного автора адскую Белочку, произведения которого по традиции, так сказать, венчают выпуски Стихийного Плющева.
Наконец-то наступило лето!
Жарко днём и ночью, как в аду.
И не спится гражданам-поэтам.
Что ж, пойдём откроем наш ютуб.
Только отгремел дружбан Токаев,
Что на ПМЭФе деда поимел,
Как внезапно патриарх Гундяев
Задницей на мокрый пол присел.
Сразу вой поднялся в интернете,
Фотожаб успели наклепать.
Бог бы с ним, с Гундяевым-то с этим,
(Впрочем, это спорно, так сказать…)
Может, это просто невезенье.
Но упал ведь он не абы где —
Прямо в храме, на богослужении,
Поскользнувшись на святой(!) воде.
Золотую рясу поднимая,
Улыбнулся и промолвил он,
Чресла патриаршьи потирая:
«Физики работает закон».
Я с Кириллом склонен согласиться.
Незачем тут заговор искать
Франкмасонов или сатанистов:
Физика — и всё, едрёна мать.
Физика — она для всех едина,
Будь ты олигарх, министр, мент
Депутат — опора гражданина,
Прочий криминальный элемент, —
Вегетарианцы, мясоеды,
Атеисты, божие сыны,
(Даже Байден на велосипеде) —
Все перед инерцией равны.
Физика людей не различает,
Словно старушенция с косой,
Словно очередь за пачкой чая
И просроченною колбасой…
И вот тут момент есть очень тонкий:
(Как мы знаем, тонкости важны)
Физика работает не только
Для людей, но также — для страны:
Маятник истории качнётся
В сторону имперской хуеты,
А потом обратно понесётся,
Да с размаху в бубен прилетит!
Избежать подобной терапии
Не удастся, знайте наперёд:
У Ньютона и старушки Клио,
Не бывает не оплачен счёт.
Если освящаешь ты ракеты,
Чтоб пулять в соседнюю страну —
Это всё тебе запишут в смету.
И всему народу твоему.
Если ты со стадом бандерлогов
Призывал дома людей бомбить,
Значит, твои дети из налогов
Будут репарации платить.
Если ты поддерживаешь бредни
Яростно Zигующих ребят,
То не удивляйся, что соседи
Дел с тобой иметь не захотят.
И что сука очень характерно —
Можно же в учебник заглянуть!
И увидеть, ну хотя б примерно
То, куда приводит этот путь.
Нас Ньютон с упорством носорога
Всё макал в законы естества,
Но у нас же, блять, своя дорога,
Нам плевать на эти «дважды два».
Он твердил размеренно и чинно,
Что понять и школьнику дано:
Что любое действие — причинно
И противодействию равно.
Но у нас — зарплата «из бюджета»,
В думе — депутаты из блокчейн,
И ковида у нас тоже нету,
Хоть и лишних миллион смертей…
В общем, это я к чему толкую:
Я хотел бы раз и навсегда
Донести вам истину простую:
Физику учите, господа!
Возвращаясь к теме Патриарха —
Это всё надуманный скандал.
Он надёжен словно иномарка,
Я бы сильно не переживал.
Этого любителя Брегета
Просто так святой водой не взять.
(Из осины знаю я предметы…
Впрочем, тут мне лучше замолчать).
Будет дальше праведно молиться
Ряженый эксперт в чужих грехах.
Поскользнётся на святой водице
Он на наших, блин, похоронах.
Только об одном лишь я тоскую,
Отложив насущные дела:
Где б найти нам Аннушку такую
Что в Кремле бы масло разлила?..
