Сегодня в наш с Машей Гайдар Утренний Разворот, когда мы обсуждали открытое письмо Надежды Толоконниковой позвонила Светлана Бахмина. Понимаю, что в это не очень верится, но звонок правда не был нами организован — мы просто позвонили бы ей сами, если бы вспомнили, что она отбывала свой срок на той же зоне.
Пока сайт Эха, к сожалению, не работает, поставлю его сюда.
ГАЙДАР: Вы в прямом эфире.
С. БАХМИНА: Здравствуйте, это вас беспокоит Светлана Бахмина. Я была в той же колонии, поэтому, наверное, немножко больше информации имею, чем другие.
А. ПЛЮЩЕВ: Расскажите!
С. БАХМИНА: К сожалению, многое из того, что написано, правда. Все то, что написано про гигиену, про туалеты и т.д., – все это действительно так. Совершенно непонятно, почему в XXI веке нет горячей воды и те самые условия. Про 16-часовой рабочий день: в мое время ограничивалось, кончено, 12-часовым рабочим днем. 16-часовый был как исключение.
А. ПЛЮЩЕВ: Но тоже бывал?
С. БАХМИНА: Да, да, писали мы заявление о добровольном выходе на работу. Можно, конечно, было попробовать отказаться, но мало кто рисковал, и если нужно было – все выходили.
А. ПЛЮЩЕВ: А чем это было обусловлено, показатели какие-то были нужны или что?
С. БАХМИНА: Да, это просто план. Одно время загрузка была минимальная, и все работали по 8 часов, даже меньше. Когда была загрузка, работали 12 и т.д. Эти ужасные отношения между женщинами, борьба за план, старосты, бригадиры – к сожалению, все это так.
М. ГАЙДАР: А наказания, которые описываются: не пускать внутрь или не пускать в туалет, не давать взять какие-то личные вещи?
С. БАХМИНА: Да, были такие вещи. Если ты не отшил план на день, тебя могут оставить на плацу, независимо от того, снег, дождь и т.д., еще на 2 часа после работы. Могут запретить воспользоваться той самой гигиеной. Могут запретить воспользоваться каптеркой, где лежат личные вещи, чтобы ты мог переодеться в сухую одежду, взять чай или еще что-то. К сожалению, такие вещи практикуются.
А. ПЛЮЩЕВ: Светлана, я, конечно, сначала не поверил, когда вы представились. Вы же та самая Светлана Бахмина?
С. БАХМИНА: К сожалению или к счастью – да.
А. ПЛЮЩЕВ: Спасибо большое, что вы нам позвонили, что слушатели поддержали тему, рассказали, что там было. Скажите, пожалуйста, еще один вопрос, раз вы были в той же самой колонии. Что теперь может грозить Надежде Толоконниковой? Вы, наверное, слышали, что она переведена сейчас в ШИЗО (как это называют там, «безопасное место»). Прокомментируйте этот момент, пожалуйста.
С. БАХМИНА: ШИЗО, к сожалению, мне тоже известно. Я там тоже оказалась, сразу с этапа на 10 суток. Это карцер. Это самый простой, наверное, вариант действия администрации. Наверное, нашли какое-то нарушение в ее действиях. Я думаю, что сейчас будут разные проверки. Сейчас вся колония в прямом смысле слова будет стоять на ушах. Все будет по форме-норме, как это там называется. Конечно, заключенные будут не рады, потому что те минимальные послабления (попить чаю, что-то съесть, как-то заняться личными делами) сейчас, я думаю, будут сведены к минимуму. Будут все сидеть (тоже такое выражение колонистское) по-белому, то есть все кровать когда застелены лыжами, как в армии. То есть все будет в жестком режиме. Конечно, все будут напрягаться на эту тему и слать всяческие проклятия. С другой стороны, наверное, 16-часовой рабочий день будет отменен. По крайней мере, на какое-то время. Вот эти стояния на плацу, наверное, тоже будут отменены. Будут проверки, будут разговаривать с заключенными. Вряд ли кто-то из них решится рассказать о том, что происходит в действительности. Возможно, кто-то решится, возможно, кому-то – отдельным людям – станет чуть легче. Может быть, изменятся бытовые условия. Из того, что я слышала и читаю, бытовые условия остаются все на том же уровне. Это дикость, конечно: выгребной туалет на улице, зимой-летом, холодная вода, невозможность привести себя в порядок.
М. ГАЙДАР: Светлана, скажите, пожалуйста, сейчас внимание многих людей приковано, многие люди вас слушают. Есть ли какие-то люди, которых вы хотели бы упомянуть, для которых, как вы считаете, должна быть персональная ответственность? Упомянуты начальники, но есть ли кто-то еще, о ком вы хотели сказать, кто отличается какой-то особой жестокостью эти преступления.
С. БАХМИНА: Вы знаете, к сожалению, это система. Я не знаю, назвать ее ГУЛАГом или как-то, сложно с чем-то сравнивать, только по литературе. Я бы даже не сказала, что кто-то отличался какой-то совсем супержестокостью. Это просто система, которая этих людей вырастила, которая дала им эти права, полномочия, которая делает безнаказанным то, что происходит. Наверное, бесполезно снять одного человека, или двоих, или поменять даже весь состав. Это люди, которые делают постоянно свою работу и считают, наверное, что делают ее неплохо. Кто-то из них чуть добрее, с меньшим цинизмом и рвением выполняет свои обязанности. Пока не изменится система… Здесь, конечно, можно совсем далеко уходить, потому что все это завязано и на судебной систему, на систему государства. По большому счету, ничего не изменится. Был Копейск: сняли начальника. То ли судят, то ли не судят. По сути, ничего особенного не изменилось. Вроде бы, какие-то реформы начались. Я, конечно, этого отрицать не буду, какие-то положительные моменты присутствовали. Хотя бы разделили тех, кто сидит первый раз, и тех, кто сидит неоднократно, потому что это была отдельная проблема для молодых девочек, по глупости попадавших. Они попадались в объятья, для кого это работа и счастье сидеть в тюрьме. И ничем хорошим это не кончалось. Это сейчас убрали. Где-то, я так слышу, бытовые условия чуть налаживаются. Где-то, где нормальные правозащитники, общественные комиссии, чуть людям попроще сидеть. Кто-то стал чуть лучше по УДО выходить. Но в целом, к сожалению, система очень медленно меняется. Вот это, мне кажется, основная проблема.
А. ПЛЮЩЕВ: Спасибо большое! Светлана Бахмина дозвонилась к нам в прямо эфир.
Мы верифицировали Светлану, позвонив ей после эфира. Спасибо ей за звонок в эфир.
