Я очень хорошо отношусь к Ире Воробьевой, особенно (без иронии) уважаю ее политическую деятельность. Я не очень хорошо к «Русской Медиагруппе» из-за публичных некорректных, на мой взгляд, высказываний их руководителей в адрес «Эха Москвы», чего наша радиостанция себе никогда не позволяла. Но это совершенно не мешает мне высказать свое видение известной и очень волнующей меня ситуации, не исходя из «своих» и «чужих», как это откровенно делают некоторые мои коллеги только потому, что политическая позиция Иры им симпатична. Хотя, я вряд ли право имею кому-либо сказать «вон из профессии», у меня нет никакого образования, я не веду острополитических передач и вообще, все, что у меня есть — это всего лишь тринадцатилетний опыт работы в службе информации лучшей радиостанции страны. И этот опыт подсказывает мне следующее.
СМИ, в котором ты работаешь, нужно уважать, а еще лучше — любить. Вообще работу здорово любить, но, понимаю, не у всех складывается. Итак, в нашей публичной профессии, как мне видится, есть вещи абсолютно логичные. Вот они:
1. Если ты выступаешь где-то как журналист (скажем, меня часто интервьюируют как интернет-обозревателя), ты настаиваешь на том, чтобы тебя представляли как работника именно этого СМИ.
2. Если ты идешь в эфир (попадаешь на страницы) к прямым конкурентам или в какое-либо иное стремное, по твоим меркам место, ты, по меньшей мере, ставишь в известность свое руководство. Просто исходя из тех соображений, что ты можешь не полностью владеть ситуацией и чисто по незнанию, а не из злого умысла нанести ущерб имиджу своего СМИ.
Здесь нет никакого «крепостного права», это элементарное уважение к коллегам. Чаще всего оно оборачивается взаимным к тебе уважением.
Логичными представляются следующие действия. Получив приглашение от конкурентов, звонишь руководству и уведомляешь его, а лучше получаешь формальное добро. В большинстве случаев никакой проблемы не возникает — пиар СМИ в виде выступления сотрудника, да еще и в пространстве конкурента мало кому мешает. Дальше идешь на интервью, но прослеживаешь, чтобы тебя назвали «Саша Плющев, журналист «Эха Москвы». Все. Если в первом пункте не получаешь одобрения, начинаешь думать, что тебе дороже: работа или выступление. Выбираешь из этих добр второе, не жалуйся на работодателя — это было твое решение.
В случае с Ирой Воробьевой — оба пункта были проигнорированы, то есть, по моим меркам, нарушение корпоративной этики — налицо. И претензии работодателя — справедливы. Хотя и увольнение — неадекватная мера.
Но, конечно, есть и другая сторона вопроса — то, что называется профессиональным долгом. Увы, в последнее время у многих он часто вступает в противоречие с корпоративной этикой. Например, когда тебе не дают передавать инофрмацию, цензурируют. И тогда, конечно, на мой взгляд, правильно выбирать профессиональный долг. Идти в то СМИ, где у тебя возьмут материал, писать в интернете, выпускать боевые листки… Понятно, что это подразумевает готовность отказа от работы в данном СМИ. Именно так происходило у меня с телеканалом «Вести24»: любая попытка (если быть точным, она была одна) цензурирования тут же мной обнародовалась, хотя передача перестала выходить по причинам совсем неполитического свойства. Но если она возобновится, моя позиция будет той же самой. Правда, мне много легче — я не работаю там в штате и выступая публично не должен ассоциировать себя с ВГТРК.
Мне кажется, вполне очевидно, что причина увольнения Ирины — политическая. «Русская Служба Новостей» (между прочим, с профессиональной точки зрения — очень мощная структура) как часть «Русской медиагруппы» — вполне себе подмахивающая властям структура. И именно поэтому не освещающая всякие заботящие власти выступления. Но и формальный повод для конфликта с руководством, причем, довольно веский — был. Можно ли было его не дать? Запросто.
Ире надо сказать большое спасибо своим бывшим работодателям за то, что все произошло именно так: могли бы пожурить-выговор, а через пару месяцев уволить по какой-нибудь формальной фигне без лишнего шума и тогда трудоустроиться было бы значительно сложнее. А так, есть основания надеяться, что мы вскоре увидим ее уже в ином качестве.
И всем будет хорошо.
